СВ-Принт

Село Холомерье. Не авторемонт

Сегодня не будет разговора об автомобилях и диагностике. Сегодня будет разговор с человеком, который когда-то работал в авторемонте, а потом, когда жизнь ему предложила сломаться – послал её предложение подальше и начал делать себя сам. Включаем диктофон … послушаем?

ВОТ ТАКАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ…

Лет шесть назад случилась неприятность, другой бы сказал: «Беда», но не привык бросаться в крайности и сыпать голову пеплом, говорил так: «Немного подломал спину». Рентгеновский снимок потом показал, что какой-то позвонок разломился и его кусочек или кусочки висели на ниточке. Но это было потом, а сначала был чужой город, «Скорая» и молодой торопливый врач с торопливым диагнозом: «Возможно, что вы ходить не будете». Обрадовал, блин, эскулап!

… впрочем, эту фигню можно пропустить, неинтересно. Кому интересно знать о том, что первые дни ведро для туалета подставляла тётя Шура, старая, пожилая женщина, фронтовичка, видевшая на войне варианты похлеще. Сухонькой рукой она брала за плечо, тянула, помогала хоть немного повернуть туловище в сторону ведра, и подсовывала ведро поближе … это жуть. Стыдоба. Никому ещё не рассказывал. Ладно об этом, хватит, неинтересно. А вот смеяться начал чуть позже, когда стало уже стыдно перед тётей Шурой и стал самостоятельно добираться до туалета – ползком и на коленях. Увидел какой пол грязный, рассмотрел пол во всех подробностях и стал смеяться! Приполз обратно, взобрался на кровать и понял: «А хрен вам всем. Ходить не буду? Буду».

От этих слов до «ходить» прошло много времени. Жена вернулась из-за границы, была в командировке, позвонил ей, прилетела и забрала домой. Раньше звонить не хотел, зачем срывать с работы, не смертельно, не умер.

… я потом эту историю рассказывал знакомому врачу, так он сказал:

— Идиот. Ты понимаешь, что ходил по самой краюхе? И тебе просто повезло! Не знаю, кто тебе помог, Бог, наверное, но по снимку и тем показателям ты не должен сейчас ходить, коляска, вот твои ноги, после таких травм восстановиться самостоятельно и так быстро просто нереально. Сказка! Не видел бы твои снимки – не поверил бы!

— В Бога пока не верю, но как видишь …

А что говорить и зачем убеждать… сам, всё сам. Корсет помог и глаза жены, наверное, когда она помогала застёгивать корсет и уходила на работу. Уходила и оставляла свой взгляд. Тут у меня есть любимая фраза: «А хрен вам всем и по всей морде!». В больницу лечь категорически отказывался, боялся знанием, что больничных дух не поможет, а наоборот, угнетёт, согнёт, сил не оставит. А силы были ой как нужны.

Так … это тоже неинтересно. Ну что дальше … дальше попросили с работы. Естественно, кому ты нужен. Кое-что выплатили, автоцентр взял на моё место другого и всё. История окончена, но жизнь продолжается.

… Зажило как на собаке. Но если собака раны зализывает языком, то такой длинный ещё не отрастил. Словами зализывал. Ложился спать на полу – на жёстком и ровном боли было меньше, ложился и начинал повторять: » А хрен вам по всей морде». Ну и так далее. Мне ещё отец говорил когда-то: » Сдался внутри – сдулся снаружи». Приблизительно так, точно не помню. Отец воевал на Великой Отечественной все четыре года. Начал солдатом, окончил войну капитаном. И я тогда, на полу, засыпая, вдруг начал вспоминать его рассказы, часто вспоминал и представлял самый запомнившийся, как они перед наступлением жили несколько недель в окопах, в которых было по колено воды. С ума сойти, как такое возможно …

Ну вот … через какое-то время стал ходить. С палочкой, в корсете, но ходить. Ковылял по московским улицам, смотрел в окна, на людей и тихо радовался: «Хожу. Значит, живу». Единственное было плохо – в спине поселилась боль. Как зубная боль. Ноющая, тянущая. То сильнее, то слабее. Но постоянная. Боль утихала только ночью, да и то, только на время, когда вырубался полностью в коротком сне.

Работать пока не мог, жена содержала, ну а я начал учиться. Интернет, автомобильные сайты, форумы – что интересного и о чём говорят. За эти несколько лет изучил английский.

ЕСЛИ ПОШЁЛ – ИДИ

Всё бы хорошо, но боль отравляла. Стал желчным, как обиженный старик. Вспыхивал и злился. Срывался на жене, потом остывал и просил извинить.

Боль. Постоянная, ноющая. Надо избавляться. Но как. Прочитал кучу литературы, искал способ удалить боль. И наткнулся на сайт Дикуля. Оно! Вот что мне надо.

Созвонился, пригласили, напомнили про стоимость лечения. Вежливое напоминание про стоимость не удивило как раньше, когда только-только приехал в Москву и на каждом шагу слышал разговоры про деньги, про стоимость, опять про деньги … немного коробило, я же всю жизнь жил на Дальнем Востоке, а там сначала человек, а потом деньги и всё остальное. В Москве не живут, в Москве выживают, а для этого надо точно знать цену на жизнь и услуги.

Центр Дикуля был на окраине Москвы. Приехал, посмотрел на красивых девушек за приёмной стойкой, на красивые плакаты, зеркала, понял, что лечат по московским облачным ценам, и поковылял в кабинет. Ничего, главное понять причину, найти способ лечения. Удивило вот что: тот, кто был в белом халате – «типа врач», он даже не спросил рентгеновский снимок или снимок МРТ. Он просто поговорил, поспрашивал что и как и пригласил на стол. А я-то больной со стажем, наслушался, набрался умностей, знаю, что с таким переломом как у меня, без снимка лечить – как прыгать с самолёта с носовым платком вместо парашюта …

— А снимок смотреть не будете?,- удивлённо спросил я.

— Ах, снимок! Ну да, ну да, давайте посмотрим …

И это «врач»? У меня было несколько снимков и я дал ему первый, где перелом был ясно виден.

— Сколько там переломов, доктор?,- спросил я,- изменения в S-1 и L-1 вас не настораживают?

Он удивлённо на меня посмотрел:

— Вы врач?

— Нет, я просто больной.

Он разгневался:

— Ну и оставайтесь больным, а врачам оставьте право лечить. Ложитесь!

Не знаю, сам Дикуль, наверное, лечит правильно и результатов добивается. Но он делегировал своё имя другим, если проще – «продал имя», позволил распоряжаться своим именем другим …типа «врачам». Ну что ж …с московской точки зрения это правильно. Жизнь даётся один раз, а прожить её надо не в стоптанных ботинках.

После этого побывал у десятка врачей и целителей. Одни предлагали ложиться в клинику, но результат не гарантировали. Другие были более категоричны: «Только операция!», третьи вроде как лечили, и результат на первое время был – боль утихала, сверло в спине становилось тоньше и слабее, но через какое-то время всё возвращалось, диаметр сверла в спине увеличивался и такая боль постепенно начинала сводить с ума.

Алкоголь. Вот что попробовал. И вроде как помогало! Но эйфория продолжалась недолго, алкоголь заканчивался, а боль возвращалась. «Эдак и спиться можно»,- подумал тогда и прекратил попытки унять боль через жидкий наркотик. Как-то мелькнула мысль попробовать реальный наркотик, но устрашила сама мысль об этом и больше к ней не возвращался. Говорят, что раковым больным дают наркотик, вот там, наверное, БОЛЬНО, а я перетерпливал, просто переключал сознание на что-то другое.

Как счастливы те люди, которые живут без боли!

Они счастливы и даже не понимают этого. Они могут ходить, сидеть, лежать, наклоняться, поворачиваться и при этом не чувствовать никакой боли! Они счастливы, это для них норма и их могут огорчать только мелочи в виде низкой зарплаты или старой модели автомобиля. Главного не видят. Не понимают. Не способны понять. А вот если бы всех предварительно пропускать через такую боль, то они бы ценили любые мелочи, на которые сейчас не обращают внимания.

Последним «писком» был звонок от знакомого:

— Тут скоро приезжает один итальянец, мануальщик, говорят, что он всех ставит на ноги.

— И боль убирает?

— Не в курсе, за что купил – за то продал …

— И сколько сенсов? Стоимость?

— Один сеанс. Триста евриков.

— И ты веришь, что он как Бог? За один сеанс лежачего или сильно болящего поднимет на ноги?

— Ты чего на меня наезжаешь? Как сказали, так и передал.

— Извини, не хотел, сам знаешь какое настроение …

— Знаю, знаю … ладно, пока, будет что новое – сообщу.

Уже никому не верил. Потому что устал верить и устал надеяться. Кругом пройдохи или неучи. Только бабки сорвать, только нажиться, а там трава не расти. Вот почему не поверил и другому звонку от жены:

— Виктор недавно возил своего знакомого в Белоруссию, говорит, что тот врач поднял его знакомого на ноги. А так скрюченным был. Привёз скрюченного – встретил прямым и весёлым.

Я едко и с сарказмом спросил:

— И всё за один сеанс?

— Почему за один? Там больница, пять дней, полный пансион.

— И сколько стоит сиё удовольствие?

— Девятьсот тысяч.

— !!! … ты с ума сошла?!!

Жена обиделась, я давно ей надоел своими дурацкими придирками, желчью и дурным настроением:

— Девятьсот тысяч белорусских. Зайди в Интернет и сам посчитай. И не кричи, успокойся и подумай.

Зашёл, посмотрел, посчитал, удивился. Около трёх тысяч рублей «наших». Три тысячи? Бред какой-то.

… до сих пор не понимаю, почему решился и почему поверил. То-ли боль доконала и был готов схватиться за любую соломинку, то-ли действительно – есть Бог на этом свете, есть Провидение и оно всегда ведёт нас за руку через терновник, отодвигая от нашего лица колючки …

БОЛЬНИЦА ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ

Приехал в Белоруссию. Нашёл с трудом: село Холомерье, Городокский район и Витебская область. Вдалеке от цивилизации, можно сказать, но дорога туда асфальтированная. Когда ехал, в голове крутилось какое-то сравнение от увиденного за окном. И только потом понял: «Как снова в СССР попал». Чистота и аккуратность. Ухоженные поля. Чистота по обочинам дорог. И люди какие-то светлые.

Приехал одним из первых. Заезд больных ожидался позднее. С трудом взобрался на высокую кровать и привычно скособочился: в последние годы выработалась удобная привычка стоять и ходить: вперёд и влево. Вот в такой позе стоял и ходил. Кр-расота! Представляю себя со стороны …

Дверь открылась и вошёл пожилой мужчина в тонких очках. Улыбнулся:

— Это ваша жена звонила вчера?

— Наверное …

— Вам повезло, пациент отказался и вас приняли.

Это был Доктор Самарин Михаил Абрамович. Удивили его глаза, они были проницательными, внимательными, добрыми.

— Ну что у вас? Снимок есть?

— Да, на подоконнике.

Врач взял снимок и стал внимательно его рассматривать. Кивнул:

— Ну что же …все понятно, будем лечиться.

— Доктор, вы моя последняя надежда!,- как-то неожиданно вырвалось.

— Ну посмотрим, посмотрим,- неопределённо сказал он,- устраивайтесь пока, придёт сестра и скажет что делать.

Мне действительно повезло. Как оказалось, попасть на лечение в эту больницу не просто, запись ведут на два месяца вперёд. А мне повезло. Судьба? Провидение? Есть Бог на этом свете?

Устроившись и разложив вещи, вышел на крыльцо и стал свидетелем удивительной картины: приезд больных на лечение. Из всех приезжавших не было ни одного, кто шёл бы прямо, все шли или скособочившись, или подволакивая ногу, или просто криво шли, различались только видом скособочивания – в левую или в правую сторону. Картинка ещё та! И кого-то вели поддерживая и подбадривая. И кто-то не смог взойти на ступени, нога правильно не поднялась, зацепился, рухнул, выматерился. Кто приезжал – все шли как-то темно и тихо, ни одной улыбки, ни одной искорки в глазах, напряжение в лицах и, наверное, боль. Как потом оказалось – подумал правильно. Заезд пациентов в понедельник — ещё та грустная картинка!

Если судить по болезням нашей палаты из трёх человек, то выражение: «Больница последней надежды» правильное на все сто. Сосед напротив мучился от болей в спине, лёг в больницу, пролежал месяц, заключение как приговор: «Только операция». А что такое операция на спине? Год-полтора года после операции проходишь, а потом инвалидность. Спина с её нервными окончаниями это всё. Другой сосед с приблизительно такой же историей. Как узнали о больнице? Почему приехали? У всех единственный ответ: «Был тут знакомый, лечился, сейчас полностью здоров. Доволен как слон».

До сих пор не могу понять, в чём конкретно заключается эффект этого лечения в «Больнице последней надежды». Вроде ничего особенного: сначала массажистка капитально разминает и массирует. Потом к врачу в кабинет. Мануальные операции, какие-то иглоукалывания. Потом в другой кабинет на укол. И всё! Потом ты свободен до следующего дня.

Массажистка там прикольная, как ведунья предсказывала:

— Во вторник-среду будут боли. Не волнуйтесь, так должно быть.

И действительно, в указанный день начинало ломать спину, ходить не было мочи, только лежать, только добраться до высокой ортопедической кровати и лежать, лежать, лежать …Молчать, смотреть в окно и уходя в сон продолжать надеяться и надеяться.

Кормили на убой. Кормили как в нормальных советских столовых прошлого века, добросовестно и без обмана, если мясо – так большой кусок, если картошка – так самая настоящая картошка и с маслицем. Потом пришло сравнение: «В Белоруссии всё по-другому, чем в той же Москве: «сахар сахарнее, мясо мяснее, а люди человечнее».

Пять дней лечения и шесть лет боли. Нет сравнения. Величины не сравниваются. Тут или обман или непонятно что. Ну нельзя за пять дней вылечить то, что болело шесть лет!

«Надеждой жив человек» … кто сказал и не помню. Кто-то сказал. Наверное, он так же болел, как все мы в этой больнице.

Доктор Самарин человек необыкновенный. Нет! Неправильно! «Необыкновенный» — это просто слово. А где взять другое слово, другие слова и выражения, чтобы выразить свою благодарность за то, что он сделал … где взять слова? Нет слов. Есть только огромное чувство огромной благодарности.

Оказывается, Михаил Абрамович работает в этой больнице с семидисятых годов прошлого века. Как сказала массажистка:

— Он давно здесь работает … ему и в Минск предлагали, и в Москву, создать свой центр, учеников наплодить … отказался. Больницу с нуля поднял, раньше здесь всего этого не было.

Здесь действительно раньше ничего не было. Была маленькая сельская больничка как сотни других в Белоруссии. Ничем не выделялась. А потом туда пришёл человек со своим желанием оставить след. И оставил, уже оставил …

Отказался ехать в Москву и плодить учеников? Очень правильное решение. Мудрое решение. Хотя согласившись, он смог бы обеспечить себя и детей на долгие годы вперёд, стоило только поддаться на уговоры и отдать своё дело десяткам других типа «учеников», среди которых не было бы ни одного как он, все были бы отвратительными клонами со знаком доллара в зрачках. А Самарин так не работает. Я задумывался, пытался потом понять: «Почему? Зачем он так делает? Что хочет? Для чего?». В нашем мире очень мало людей, практически нет таких людей, которые бы смотрели на руку протягивающую доллары, смотрели и отворачивались. Что он хочет? Для чего живёт?

Сложнейший вопрос. Трудный и неразрешимый. И всё, что будет сказано об этом, только догадки и предположения. Вроде как пыль на дороге — метнулась вверх поднятая ветром, крутанулась и развеялась. Думал над этим и однажды ночью пришла мысль немного сумашедшая по своему содержанию: «Всевышний когда-то подсказал ему путь, по которому надо идти». Бред, конечно, но зачем тогда строить церковь около больницы? Зачем помогать сирым и убогим, работать за смешные белорусские деньги, надоедать в райсполкоме о заброшенном доме, который можно превратить в хоспис, больницу для одиноких стариков и старух? Зачем напрягаться, искать способы лечения, находить эти способы, совершенствовать их и опровергать приговоры больниц: «Только операция». Для Самарина Михаила Абрамовича нет таких тупиков, в которые постоянно попадают врачи обычных больниц:

— Зачем операция? Попробуем без операции.

На третий день лечения, когда предсказанная массажисткой боль начала проходить, лежал на массажном столе и пытался спрашивать у Самарина:

— А когда …

— Обождите. Глубокий вдох … вы-ыдох,- и резкое нажатие на спину

— Ох ты блин!

— Больно?

— Переносимо …

— Так что вы хотели спросить?

После этого нажатия в ушах звенело, но вспомнил:

— Скажите …пока не могу понять … в чём суть вашего лечения?

— В чём суть?.. повернитесь …на левый бок, левая нога выпрямлена, правая согнута, вот сюда, правильно, плечо назад, расслабились …

Лёгкое без хруста нажатие.

— Теперь на правый бок … самое главное – это надо верить. Верить в то, что лечение поможет. Вы же верите?

— Ещё как верю!!

— Ну вот … правильно …остальное сделаю я. Теперь на правый бок …

Лёгкое без хруста нажатие.

— Дай Бог, доктор. Дай Бог.

И вот тут Самарин произнёс слова, в которых не могу разобраться до сих пор. Он сказал:

— А Бог уже дал.

— Не понял. Что именно?

Самарин чётко и раздельно произнёс:

— Бог – уже – дал.

Для него уже что-то было ясно, а я так и остался в недоумении, в неведении. И до сих пор слышу его слова и пытаюсь в них разобраться. Что он имел в виду?

Верить надо не во всё. Верить надо в то, что может помочь. Надо просто верить. Нарисовать мысленно перед закрытыми глазами свою веру, сгладить у неё острые углы и запомнить иконой своей веры. Может быть он имел в виду именно это?

В палате после процедур времени много. Тут у каждого своя боль, но о ней никто не говорит, боль закаляет характер и приучает к немногословности, говорим о разном, чаще всего – о нашем враче.

— Ну тебе как, помогает?,- спросил у соседа, который приехал с приговором «Только операция».

— Ну не знаю… нога, правда, перестала тянуть, я хоть поспал сегодня, а раньше никак не удавалось, нога тянула и тянула … а тебе как?

— Да хрен его знает. Но если честно, то изменения есть. Вчера спина раскалывалась, как и говорила массажистка, а сегодня как-то необычно, шёл по коридору с выпрямленной спиной, почти не болело.

— Так в чём же смыл его лечения? Больница приговорила к операции, а он говорит «вылечим».

— Без понятия. Но как я понял, то мы для него обычные больные, как он говорит. Я был у него сегодня, спросил, мол, как мой случай на фоне остальных. А он отвечает, что его жена, тоже врач, гинеколог, спросила у него: «Ну как, интересные больные есть?». А он ответил: «Да нет, всё как обычно, обычные случаи».

— Тогда какие же случаи для него «интересные»? Когда вообще обездвиженный?

Пятница день выписки.

— Ну что, будем прощаться?,- спросил Самарин после последней процедуры и сел за стол,- сейчас я вам расскажу о том, как вам действовать дальше и как всё будет.

— Весь во внимании …

— Сейчас у вас какая-то боль есть и пока будет, но не сильная и «плавающая», то в одном месте, то в другом. Критерий выздоровления такой: в течении десяти дней наблюдаете за собой и в какой-то день вся боль у вас пройдёт. Это первый день. Таким же будет и второй день. Всё. На третий день вы здоровы и можете делать всё: заниматься спортом, кататься на лыжах, бросать лопатой снег. Если боль пройдёт на пятый, например, день или на шестой, вы всё-равно должны выдержать десять дней в щадящем режиме. Обязательно.

Были и другие рекомендации, но в память врезались именно эти слова. Врезались и вызвали недоумение. Я не понимаю! Я в диком недоумении. Как так? Пять дней вроде как обычного лечения, ничего сногсшибательного и необычного, приблизительно так же меня пытались лечить все десять специалистов ранее.

Приехал домой, спина побаливала. На второй день появилось необычное чувство …БОЛЬ НАЧАЛА УХОДИТЬ. И уходить не так как раньше, когда лекари забивали боль таблетками и уколами. Реально уходить, уменьшаться, истончаться в ниточку.

Счастливые люди те, кто просыпается и думает о погоде, о предстоящем дне или о чём-то ещё насущном. Несчастливы другие – кто просыпается после короткого сна и сразу думает о том, как повернуть руку, ногу, как согнуться и встать с наименьшей болью. Я на второй день проснулся, открыл глаза и ощутил необчную лёгкость во всём теле. Подвигал руками, ногами, потом, как советовал Самарин: «Не увлекайтесь поначалу лёгкостью тела, поосторожнее», легко поднялся и сел на кровати. Не болело. Нет, чуть боли было, но это была уже приятная боль.

— Тра-та-та!!! Тра-та-та! Мы везём с собой кота! Петьку забияку!.. кого там ещё везём?

Мои аристократические коты к такому крику радости не привыкли. Они привыкли к тишине и покою. Спавший около кровати кот Кустик после моего крика взвился с выгнутой спиной на пол-метра вверх, приземлился и ошалело посмотрел на меня. А кошка Муся была уже на лестнице второго этажа и смотрела оттуда подёргивая хвостом из стороны в сторону. Не понравилось.

Этому чувству и ощущению трудно подобрать какое-то определение. Это как полёт. Вы летали во сне? Я летал. Понимание что ты летишь открывается после первого виража. Ты летишь, ты свободен, ты можешь повернуть руки и заложить вираж, скользнуть вниз, а потом рвануться вверх в облака, вынырнуть из них и посмотреть не землю, ощущая в груди ни разу не испытанное чувство свободы и любви ко всему миру … приблизительно так начинал себя чувствовать после приезда из «Больницы последней надежды» на второй день.

Непонятное эйфорическое чувство. Даже спросил у жены:

— Слушай, ты же с медицинским образованием, посмотри таблетки какие привёз из больницы, они, случаем, не наркошные? Что-то меня на улыбку постоянно пробивает. Какая-то эйфория непонятная.

— Да нет, уже смотрела. Успокаивающие, совсем легкие обезболивающие и всё. Ничего серьёзного.

— Тогда почему я такой?

— Какой «такой»? Улыбающийся? У тебя, наверное, просто перестаёт болеть …

— Ну да, ну да …шесть лет боли и на тебе, праздник на нашей улице … не верю!,- громко сказал и остановился: «Почему не верю? Верю, но … просто не могу поверить, что этот длинный путь боли в шесть лет закончился».

Ну что дальше. Ничего интересного: с работой всё удачно сложилось, западная компания открывает свой филиал в России, прошёл собеседования, тестирования и был зачислен в штат. Пригодился изученный английский. Начал ходить. За первый день без боли прошёл такое расстояние, которое прошёл за шесть предыдущих лет. Если когда-то начну серьёзно верить в Бога, то приду в церковь и буду ставить свечи во здравие доктора Самарина.

Вот такая история, такой кусочек жизни. Без картинок она не очень интересная для читателей, и поэтому созвонился со знакомым из Белоруссии:

— Привет. Слушай, а ты в какой области живёшь? Даже в Витебской? Супер! У меня есть просьба небольшая …

И я попросил его съездить в село Холомерье и сфотографировать больницу доктора Самарина. Вот эти фотографии:

Сельская участковая больница в селе Холомерье:

Одна из палат больницы и коридор:

Церковь, которую помогает строить доктор Самарин Михаил Абрамович:

Хозяйственные постройки больницы, котельная, пищеблок и другое:

Зона отдыха больницы, летом, наверное, тут замечательно:

Записал и рассказал:

Кучер Владимир Петрович

Как сельская участковая больница в местечке Холомерье зарабатывает сотни тысяч долларов на экспорте услуг

Наш следующий репортаж об инициативе и небезразличии. Необычный пример нашли наши журналисты в самой глубинке. Там, где многое зависит не от чиновников или власти, а именно от людей, влюбленных в свою землю. Это история о деревне, где лечат болезни позвоночника без операций, а иностранцы туда едут, когда шансов и надежды на выздоровление практически не осталось. Благодаря талантливым докторам о местечке Холомерье, что в 100 километрах от Витебска, знают практически во всем мире. Там были замечены даже пациенты из Австралии и Японии. Необычная сельская участковая больница зарабатывает сотни тысяч долларов на экспорте услуг и имеет оборудование высокого класса.
Ксения Лебедева побывала на краю Беларуси и узнала рецепт успешного дела. Отсюда до российской границы напрямую всего 5 километров. Это Витебщина, деревня Холомерье. Сейчас здесь живет чуть более 200 человек. Школа и детский сад закрыты, но работает больница, которая спасает не только человеческие жизни, но и саму деревню. В сельскую участковую больницу на краю Беларуси едут лечиться из Австрии, Германии, Японии, Австралии, что уже говорить о ближнем зарубежье — россияне здесь постоянные гости.

Холомерье известно далеко за пределами Беларуси благодаря талантливому врачу, который здесь обосновался более 40 лет назад, хотя мог остаться в Витебске. Благодаря его инициативе, терпению и желанию помогать людям еще в 90-х здесь возвели новую больницу и всё заиграло по-новому.

Основная направленность больницы — лечить местное население

За ней закреплена 31 деревня. Поэтому обратиться сюда можно не только если разболится спина. Что интересно, работает здесь и кандидат медицинских наук, как шутит Михаил Абрамович, жена по совместительству. Начали с подсобного хозяйства. Держали 10 коров, молоком поили пациентов, излишки продавали. На 5 гектарах земли выращивали картофель. Обеспечивали больницу, остальное продавали. Плюс 30 гектаров зерновых. На эти деньги делали ремонт, покупали оборудование и медикаменты.

Со временем от хозяйства таких масштабов отказались, основная деятельность потребовала больше трудозатрат — в сельскую больницу поехали со всего мира. Основные задачи — лечение местных жителей — начали совмещать с экспортом услуг. Т.е. есть способ зарабатывания денег и их количество изменились. Экспорт составляет сотни тысяч долларов.
А вот это Самарин-младший, пошел по стопам отца. Это касается и выбора профессии, и отношения к ней. Константин вырос в Холомерье и учился в местной школе до 8 класса. После поступил в гимназию для одаренных детей, окончил Витебский медуниверситет. Вернулся на малую родину.

Сегодня больница — градообразующее предприятие, где работает 36 человек

И все в один голос говорят, что нужно деревню реанимировать. Если раньше здесь все держалось на передовом колхозе, сейчас нужно делать акцент на природных ресурсах. Тем более потенциал есть.
Константин Самарин, врач-терапевт Холомерской сельской участковой больницы: «Нужно развивать деревню. Агратуризм какой-нибудь развивать. Потому что у нас места здесь очень хорошие. У нас, например, в зоне обслуживания больницы 31 деревня. У нас 36 озер. Здесь массу чего можно придумать. Но нужно финансирование, кто этим будет заниматься, пока непонятно».

Комплексное лечение для пациентов, которые приезжают в Холомерскую больницу, примерно такое: правильный двигательный режим (10 тысяч шагов в сутки), физиотерапия, благо оборудование на уровне, золотые руки влюбленных в свое дело врачей и чуть-чуть медикаментов. Назначат ли комплексное лечение для самого населенного пункта, куда едут лечить грыжи, боли в спине и суставах известные политики, артисты, спортсмены и чиновники, покажет время.

Я живу в Холомерье. Сельский врач построил деревенскую больничку — и она зарабатывает сотни тысяч долларов

Такой сельской больницы, как в деревне Холомерье Городокского района, вы не видели. В кабинетах — самое современное медоборудование, в палатах — хороший ремонт и спутниковое ТВ, в коридорах — картины вместо скучных санбюллетеней. А главврача Михаила Самарина и его сына, терапевта Константина Самарина, пациенты называют «гениями», «волшебниками» и т.д. Здесь исцелились от грыж, болей в спине и суставах сотни людей — в том числе известные политики, артисты, спортсмены, чиновники. TUT.BY побывал в «больнице последней надежды» — именно так ее прозвал народ, и узнал, как Самарину-старшему без всякой рекламы удалось сделать Холомерье центром медицинского туризма в регионе и создать семейную династию врачей, известную далеко за пределами Беларуси.

Холомерье находится в приграничье: примерно через 10 км, если ехать напрямую, — уже Россия. Деревня небольшая и, увы, вымирающая. Живет тут чуть более 200 человек. За 15 лет население сократилось на сотню жителей. После того, как закрыли среднюю школу и детсад, а сельсовет переместили в соседнюю Вировлю, из объектов инфраструктуры остались лесничество, почта, магазин, клуб и больница.

Местные говорят прямо: если бы не больница и не доктора Самарины, к их Холомерью уже давно заросли бы бурьяном все дороги. А так в маленькую деревушку постоянно едут и едут люди — за спасением от болезней.

65-летний Михаил Самарин, построивший холомерскую больницу и отдавший ей более 40 лет, переживает, что дело его жизни может «накрыться» из-за бесперспективности населенного пункта.

— Сегодня наша деревня не представляет собой ничего особенного для туристов, — говорит главврач. — У нас нет ничего, кроме прекрасной природы: вокруг красивые леса и 36 озер. В зоне обслуживания больницы — 31 деревня. Получается, что на каждую приходится почти по озеру. Но красота природы сама по себе, без вложения денег в местную инфраструктуру, ситуацию не спасет. Поэтому боюсь даже думать о том, что будет с больницей, когда я сам уже не смогу работать. Одна надежда на сына — что он не бросит Холомерье.

Этим материалом TUT.BY продолжает свой проект «Я живу» — о деревнях, агрогородках, поселках с интересными (и порой даже смешными!) названиями, где нет гипермаркетов, парков, ресторанов и баров, порой — даже школ и рабочих мест. Зато есть люди — те маленькие и незаметные порой Личности, которые живут в нашей с вами стране: рождаются, женятся, растят детей, встречают гостей, ищут работу, хоронят стариков — и очень любят свою родину. Это проект не о попсовых и вылизанных турмаршрутах, это истории о настоящей Беларуси и настоящих белорусах, а еще — об искренней любви к месту, где родился, вырос и остаешься по какой-то причине или всему вопреки.

«Захотелось романтики — побыть „чеховским“ доктором»

Михаил Самарин родился в Витебске. Отец, Абрам Спарбер, был заслуженным фронтовиком, директором СШ № 15 (теперь — гимназия № 1), а мама, Ирина Самарина, — акушеркой в роддоме.

— У послевоенных ребятишек игрушек особо не было. Мама приносила мне с работы то поломанный стетоскоп, то старый шприц, то красивую упаковочку от лекарства. Поэтому стать врачом я захотел еще в раннем детстве.

Михаил Самарин

После мединститута молодой врач мог остаться в Витебске, в областной клинической больнице.

— Пришел в интернатуру, дали мне две палаты. У меня — и зверское желание работать, и хороший контакт с больными. Но приходит начальство, и начинается: «Миша, сбегай туда! Миша, принеси то…» Я понял: самостоятельности не будет. И принял неожиданное для всех решение — уехать в деревню. Захотелось романтики — побыть «чеховским» доктором. Родители — в шоке! А потом посмеялись: мол, побудет там месяц-другой и сбежит. Но оказалось, сельская больница — это мое. И вот я живу в деревне уже 42-й год.

О Холомерье Самарин услышал от своего наставника — проректора мединститута и декана лечебного факультета Евгения Непокойчицкого.

— Он с восторгом рассказывал, какая в здешних краях шикарная природа. И говорил: «Езжай, не пожалеешь».

Но в Холомерской больнице мест не оказалось, и молодой доктор почти два года отработал в соседнем Селище.

— Больница там размещалась… в деревянном сарае. А жить пришлось в бараке. И когда в Холомерской больнице освободилось место, она мне показалась почти раем — так как находилась в кирпичном здании. Правда, вместо двери в нем висело одеяло. И — никаких коммуникаций, — вспоминает Самарин-старший.

«Мог сесть в тюрьму за стройку больницы»

И молодой доктор начал строить… новую больницу! А на дворе — конец 1980-х, стройматериалов не достать.

Холомерская сельская больница

— Это был страшный авантюризм! Я настолько сбрендил, что начал работы даже без проекта. Друг-архитектор нарисовал мне будущее здание, а второй товарищ, начальник стройорганизации, поверил мне, что «войду в план». Стройка идет, а денег на дальнейшие работы нет. Начал крутиться. Вышел на тогдашнего министра соцобеспечения Тамару Крутовцову. Покорил ее тем, что собирался открыть в больнице геронтологическое отделение. И под эту идею профинансировали все — и здание больницы, и покупку медоборудования и мебели, и строительство жилых коттеджей для персонала. На все про все ушло 3 или 4 года. Но за эту стройку я мог и в тюрьму сесть. Находились чиновники, которые вместо того, чтобы радоваться — на селе строится современная больница, — вставляли палки в колеса и искали во всем криминал.

А потом наступили 1990-е — лихие, но нищие.

— В больницы люди тогда приходили со своими шприцами, кружками-ложками, лекарствами. У нас в Холомерье такого не было ни разу. Что-что, а медикаменты у меня всегда в больнице были. Но я понял, что долго так не вытяну, и начал искать связи с зарубежными благотворителями. Вышел на спонсоров в Австрии. Не раз лечил там высокопоставленных людей. Постепенно завязывались полезные знакомства. Однажды знаете, кто принял простого сельского докторишку? Президент одной из палат парламента Австрии! Так в нашей больнице появлялись оборудование, мебель, медикаменты, постельное белье. Привозил гуманитарную помощь и для здравоохранения в области: рентгеноборудование, операционные столы, специальные автомобили и т.д.

Дом в деревне Холомерье

«Раньше держали коров, а теперь зарабатываем экспортом услуг»

Сельская участковая больница в Холомерье — единственная в Беларуси, являющаяся юридическим лицом. То есть здесь самостоятельно распоряжаются своими доходами.

— Как мы добились этого статуса? Наше головное начальство — в Городке, а это почти в 60 км. И, например, нужны в больницу две лампочки. Ты едешь в райцентр и просишь. Могут дать, а могут и отказать. В какой-то момент мне это надоело, — вспоминает главврач. — Объяснил тогдашнему председателю райисполкома Юрию Сержантову, что нам необходимы свои бухгалтерия и печать. И он, в виде эксперимента, дал нам относительную самостоятельность. А позже мы официально стали юрлицом.

Больница завела хозяйство: 10 коров, 5 гектаров картофеля, 30 гектаров зерновых. Своей продукцией обеспечивали больных, а излишки продавали.

Сейчас, говорит руководитель, больница уже не занимается сельским хозяйством — это тяжело и не хватает кадров. Теперь сельская больница зарабатывает экспортом услуг — в год около 60−100 тысяч долларов.

— Оказываем платные услуги. В основном это лечение болезней опорно-двигательного аппарата, УЗИ и гинекология. К слову, гинеколог и УЗИ-специалист у нас — моя жена Светлана Медведская. В последние годы стали зарабатывать неплохо. На эти деньги сделали реконструкцию в здании, оснастили кабинеты (например, купили шикарнейшую лазерную установку — в Беларуси таких аппаратов всего несколько), приобрели для больницы автомобили.

В Холомерье, где на всю больницу — 36 человек персонала, едут лечиться жители Москвы, Санкт-Петербурга, других городов России. Были тут пациенты из Германии, Австрии, Венгрии, Чехии, Польши, Израиля, США, Австралии, Японии и др.

— Полмира, наверное, уже перебывало, — смеется Михаил Самарин. — Причем никакой рекламы не даем, в этом давно нет надобности: отлично работает сарафанное радио. Люди пишут про нас на разных форумах, так что пациентов много, и нагрузка у врачей сумасшедшая! Но мы как были сельской участковой больницей, так ею и остались. То есть в первую очередь отвечаем за приписное население. А это 31 деревня, 680 человек. В стационаре — 25 коек, из них 10 — медико-социальные.

В платных палатах есть спутниковое телевидение, хорошая мебель и санузлы. Но комфорт и почти домашний уют в больнице везде, в том числе и в помещениях для социальных больных.

В одной из палат

— Пять дней лечения и проживания в отдельной платной палате белорусу обойдутся примерно в 80−90 рублей. Для россиян — около 250 долларов.

Зарплаты местных врачей, говорит Самарин, — «обычные», но говорить о них подробно отказывается, ссылаясь на коммерческую тайну.

Стены сельской больницы украшают картины, в частности, это работы витебского художника Виктора Шилко.

— В советское время нас дрючили, чтобы в коридорах размещали санбюллетени. Но я понимал, что их никто не читает. Поэтому у нас принципиально висят художественные произведения, — говорит Михаил Самарин.

«Первым пациентом был игрушечный медведь, вторым — отец»

Самарин-старший разработал свою методику лечения болезней опорно-двигательного аппарата.

— Какие-то рациональные элементы подсмотрел у других, чему-то научился сам, все скомбинировал — и получилась своеобразная методика, — объясняет доктор. — Это лечение без скальпеля. Оно сочетает мануальную терапию — просто работу руками, а также иглоукалывание, массаж, физиолечение, медикаменты. И — что очень важно — пациент должен соблюдать определенный режим.

— Все просто и логично. Мы сильно не вмешиваемся в организм, — поддерживает отца Самарин-младший.

Константину — 27 лет, и он не только сын, но и любимый ученик главврача Холомерской больницы. По совместительству — еще и музыкант, участник известной витебской группы De Puta Madre Banda.

Константин Самарин

После медуниверситета Константин Самарин приехал в холомерскую больницу. Отец не скрывает гордости:

— Костя мог бы уехать за границу — были предложения. Но сказал: «Батя, я хочу к тебе».

Кем стать, Костя, как и отец в юности, особо не размышлял.

— Это же наследственная патология, — смеется парень. — Когда папа — врач, бабушка — акушерка, куда ты еще пойдешь, как не в медуниверситет?

— Помню, прибежит ко мне маленький Костя в больницу. Ходит вокруг больного, наблюдает. Потом придет домой и на игрушечного медведя: «Вдох — выдох». А вторым пациентом сына стал я сам. Было это на отдыхе за границей. Играл в баскетбол, подпрыгнул и чувствую: а левая нога-то у меня не работает. Аж страшно! Говорю: «Сыночек, давай: здесь вот и здесь рукой нажми». И что вы думаете? Вылечил! А было тогда мануальному терапевту 10 лет.

Картина, которую Константин подарил отцу на день рождения, висит у Самарина-старшего в кабинете

— По факту, мы — начальник и подчиненный, — говорит Константин. — Но отец для меня — в первую очередь друг. Он может меня за что-то и отругать. А иногда я могу подойти и сказать ему: «Мишка, ты не прав!»

— В моем возрасте уже сложно меняться, но иной раз сын влияет на мое мировоззрение. У молодых же — свежий взгляд на многие вещи. Костя даже усовершенствовал меня в методике. Он — отличный доктор и прекрасный музыкант, но вот хозяин — очень слабый. В ремонты и другую бытовуху вникать не хочет.

— И слава богу, — машет рукой сын.

— А меня эта его черта расстраивает. Хотя сына можно понять. Это я начинал с больницы-сарая и туалета на улице, приучен к экстремальным ситуациям. А он — тепличный в этом плане.

— Да, я пришел на все готовое: отец все создал с нуля.

Но главврач серьезно смотрит на подчиненного:

— Ну ты же понимаешь, что детище, которое отец создал, через год-два-три, как я уйду на покой, закроют, если им не заниматься? Поэтому надо вникать и во все хозяйственные дела.

— Понимаю, — соглашается Костя.

Отпуск Константин проводит в гастрольных турах со своей «бандой» — так в семье в шутку называют группу De Puta Madre Banda.

— «Славянку» отыгрываем — и едем в Европу, выступать как уличные артисты. Встречают нас просто сумасшедше прекрасно! Затраты на поездку частично отбиваем, на еду и бензин, по крайней мере, зарабатываем. Этим летом проехали по городам Европы 7 тысяч километров. Было круто!

Константин Самарин, барабанщик группы De Puta Madre Banda, на премьере уличного народного проекта «Витебский квАРТал» 18 мая 2019 года. Коллектив — постоянный участник разных мероприятий, в том числе «Славянского базара»

«То, что для врача — обычное дело, для пациента — чудо»

Теперь у Михаила Абрамовича — свои пациенты, а у Константина — свои.

— Сыну уже тоже звонят и из Москвы, и из Питера. Он ведет свою запись. Иногда я его зову на консультацию: «Сынок, как думаешь, что тут?» А он меня уже и не зовет давно. Нос задрал! — смеется Самарин-старший.

В холомерской больнице кого только не ставили на ноги — в том числе белорусских чиновников и звезд. Михаил Самарин называет конкретные фамилии, но публиковать их мы не станем из этических соображений.

После того как в холомерской больнице подлечилось «начальство из облисполкома», говорят местные, к этой деревне подлатали дорогу. А по соседству, в агрогородке Бычиха, поставили знак, который указывает, что до медучреждения — 29 км

— Лечились у нас и политики, и артисты, и министры, и спортсмены. Хоккеист Руслан Салей от грыжи только у нас избавился. Очень жаль, что он так рано ушел из жизни. Сыну было 9 лет, когда Руслан к нам первый раз приехал. Они сфотографировались, и Салей подписал снимок: «Моему другу Косте».

— А однажды, когда я уже был студентом, Руслан подвез меня на своей машине в Витебск. Водил он мастерски, но на бешеной скорости. Казалось, взлетим! — вспоминает Константин.

Были в практике холомерских врачей и настоящие чудеса. Правда, тут это считают скорее закономерным итогом.

— Запомнилась, например, такая. Мужчину, жителя Глубокого, везли в Минск — на срочную операцию. Тут ему друзья позвонили и посоветовали съездить в Холомерье. Машину развернули — и приехали сюда. Пациент не то что не стоял, он вообще не мог пошевелить ногами — они у него висели, как плети. Я ему ничего не обещал. Но лечить взялся. С той поры прошло лет 15, и человек этот ни разу больше к нам не приезжал. Работает и на охоту бегает!

Доктор Самарин-старший считает, что боль пациента должна пройти через руки врача

— Но такие яркие случаи, конечно, бывают не каждый день, — замечает Самарин-младший.

— Согласен, — говорит отец. — Но, сын, люди ж сюда не с прыщами приезжают. И то, что для нас, врачей, обычное дело, ничего удивительного, для больных — чудо. Ведь перед многими маячила или операция, или инвалидность. С теми проблемами, с которыми сюда пациенты поступают, они месяцами лежали в больницах. Это же сколько дней нетрудоспособности! А тут: пять дней лечения и десять дней — режим после него. И человек вернулся к нормальной жизни. Никто, даже мы сами, не считал, какой в этом экономический эффект.

«Через руки доктора должна пройти боль пациента»

На территории больницы находится церковь святой Марии Магдалины. Ее тоже помог построить Михаил Самарин.

— Я пришел к вере уже в сознательном возрасте. Сподвиг меня на это мой друг, талантливый российский мануальный терапевт Валерий Козлов. Он у меня спросил: «Как ты, врач, работаешь — некрещеным?» Я и задумался. Наша верующая медсестра отвезла меня к отцу Михаилу, в сельскую деревянную церквушку в России. Там и крестился. Теперь, перед тем как взяться за больного, смотрю в окошко — на крест больничного храма, и читаю Иисусову молитву. Это самая простая и лучшая молитва. Она помогает и в работе, и в жизни.

Михаил Самарин считает, что главное для врача — желание помогать, а пациенту нужно верить доктору:

— Есть масса примеров, когда люди были отличниками в институте, но врачей из них не получилось. Изначально должна быть эмпатия к больному. Через руки доктора должна пройти боль пациента. Важно и слово: оно тоже лечит. И очень важна вера в доктора. Тогда и организм мобилизуется на выздоровление.

Отдавая столько сил людям, главврач, конечно же, устает. Признается:

— Периодически накатывает хандра. Раньше было удовольствие от всего. Построил больницу — кайф, купил для нее две коровы — кайф, нашел новый холодильник — кайф! Не говоря уже про работу с пациентами. А сейчас все воспринимается спокойнее. И, бывает, приходят мысли: «Все, ты уже свое закончил, пора уходить». Но потом гонишь хандру. Да и работа в больнице — это зависимость. Как бы ни было тяжело, она, как доза, как допинг.

Михаил Абрамович говорит, что только полгода назад стал брать выходные — до того всю жизнь, кроме отпусков, каждый день проводил в больнице.

— Понял: чай, не мальчик, тяжело уже. А весной и осенью мы с женой продляем себе лето — ездим на две недели в отпуск в Дубай. Он заряжает надолго.

Михаилу Самарину предлагали работу и жилье в Минске, Санкт-Петербурге, звали и за границу. Но он не изменяет Холомерью:

— За более чем 40 лет тут уже все родное. И тут — моя больница. Это как ребенок — уродливый, не уродливый, но он твой. И ты его любишь и хочешь, чтобы у него были перспективы.

Сельская участковая больница

Сельский врачебный участок.

III этап

II этап

Схема 1.

В республике Коми на первом этапе оказания медицинской помощи сельскому населению функционирует 49 здравпунктов, 356 фельдшерско-акушерских пунктов, 35 врачебных амбулаторий, 40 участковых больниц.

На втором — 2 районных больницы и 16 центральных районных больниц.

На третьем — 24 областных (республиканских) лечебно-профилактических учреждений.

На уровне сельского врачебного участка оказывается общедоступная квалифицированная доступная врачебная помощь и проводится комплекс санитарно-противоэпидемических мероприятий. Это звено системы здравоохранения максимально приближено к населению по сравнению с другими структурными звеньями. В его состав входят: участковая больница или врачебная амбулатория, фельдшерско-акушерские пункты и здравпункты.

Сеть этих медицинских учреждений формируется в зависимости от:

численности населения и расстояния до центральной районной больницы (население от 5 –7 тыс. жителей, оптимальный радиус 7 – 10 км);

— расположения, развития и состояния дорожной сети.

Все медицинские учреждения, входящие в состав сельского врачебного участка организационно объединены и работают по единому плану под руководством главного врача участковой больницы (амбулатории).

В состав структуры сельской участковой больницы входят следующие структурные элементы (схема 2).

— отделения (палаты) по профилю коек:

хирургический, терапевтический, педиатрический,

инфекционный для детей, акушерский кабинеты приема специалистов по профилю:

терапевт, хирург, педиатр, акушер-гинеколог и т.д,

кабинеты: функциональной диагностики,

клинической лаборатории, рентгенкабинет,

физитерапевтический кабинет Схема 2

Мощность участковой больницы зависит от численности населения на закрепленном участке, радиуса обслуживания, состояния дорог, расстояния до ЦРБ, количества на участке сельскохозяйственных и промышленных хозяйствующих субъектов. Устанавливается четыре категории участковых больниц:

I – больница мощностью от 75 до 100 коек,

II – от 75 до 50 коек,

III – от 35 до 50 коек

IV – от 25 до 35 коек.

Характер и объем медицинской помощи в участковой больнице в основном определяется от их мощностью, оснащением, наличием врачей специалистов. Однако оказание амбулаторной и стационарной медицинской помощи по профилям: терапевтический, хирургический акушерский, педиатрический, травматологический входит в обязанности участковой больницы не зависимо от их мощности.

Задачами участковой больницы являются:

— обеспечение населения прикрепленной территории квалифицированной врачебной помощью (амбулаторной и стационарной),

— планирование и проведение мероприятий по профилактике и снижению заболеваемости и травматизма среди различных групп сельского населения,

— проведение лечебно-профилактических мероприятий по охране здоровья матери и ребенка,

— внедрение в практику современных методов профилактики, лечения и диагностики и лечения больных, новых медицинских технология,

— Экспертиза качества оказываемой медицинской помощи сельскому населению,

— Организационно-методическое руководство и контроль за деятельностью врачебных амбулаторий, фельдшерско-акушерских пунктов и здравпунктов.

В соответствие с приказом МЗ СССР № 1000 от1981 года сельская участковая больница должна проводить широкие профилактические мероприятия направленные на снижение и предупреждение заболеваемости, раннему выявления больных, диспансеризацию здоровых и больных, оказывать квалифицированную медицинскую помощь населению. Наряду с этим не маловажными функциями этого типа учреждений является проведение мероприятий по приближению внебольничной медицинской помощи к работникам сельскохозяйственных субъектов в период массовых полевых работ, проведение комплекса санитарно-противоэпидемических мероприятий (профилактические прививки, текущий санитарный надзор, водоснабжением и очисткой населенных мест), плановые выезды в подчиненные врачебные амбулатории, фельдшерско-акушерские пункты и здравпункты для оказания помощи и проведение контроля за их деятельностью.

Врачи участковой больницы (врачебной амбулатории) ведут прием взрослых и детей, осуществляют вызова на дом и неотложную медицинскую помощь. Как правило амбулаторный прием ведут врачи, но в случае отсутствия физических лиц, приказами министерства здравоохранения субъектов РФ разрешается вести прием фельдшерам. При оказании медицинской помощи врачи обеспечивают преемственность в обследовании и лечении больных со стационаром, отделением (бригадой) скорой и неотложной медицинской помощи, проводят экспертизу временной нетрудоспособности и направляют больных на ВТЭК.

Штатное расписание персонала в участковой больнице устанавливается на основание приказа МЗ СССР № 900 от 26.09. 1997 г. «Штатные нормативы медицинского, фармацевтического персонала и работников кухонь участковых больниц» из расчета на 1000 жителей взрослого и детского населения для амбулаторно-поликлинической помощи. Для стационарной помощи по числу коек соответствующего профиля.

Нормативы численности должностей приведены в таблице 1 и 2.

Таблица 1.

N/N п/п	Должность врача в поликлинике	Число должность на 1000 населения
взрослого	детского
	Терапевт	0,5	1,25
	Педиатр	—	0,8
	Акушер-гинеколог	0,1	—
	Хирург	0,04	0,03
	стоматолог	0,25	0,25

Таблица 2

N/N п/п	Должность врача в стационаре	Число коек
взрослые	дети
	Терапевт
	Педиатр	—	0,20
	Акушер-гинеколог		—
	Хирург
	Другие наименования	По штатным нормативам медицинского персонала соответствующих отделений районных больниц

Штатные единицы остальных врачебных должностей вводятся на основании выше названного приказа МЗ. Так, например, должности врачей лаборантов вводятся в больницах на 75 –100 коек – 0,5 должности, свыше 125 коек – 1 должность. Должность врачей-ренгенологов устанавливается при наличии соответствующего оборудования в больницах на 25 –75 коек – 0,5 должности, свыше 75 коек 1 должность и т.д.

Средний медицинский персонал в стационаре рассчитывается на 1 круглосуточный пост на число коек: терапевтического профиля на 25 коек, педиатрического – 20 коек и т.д.

Таким образом, при формировании штатного расписания административно-управленческому аппарату необходимо руководствоваться соответствующими нормативными документами министерства здравоохранения РФ.

Следует обратить внимание на порядок формирования штатного расписания учреждения здравоохранения утвержденный приказом МЗ РФ № 16 от 18. 01. 1996 года «О введении форм штатного расписания учреждений здравоохранения»:

1. Штатное расписание является документом, которым определяется структура учреждения и численность должностей по каждому наименования в конкретных подразделениях и в целом по учреждению.

2. В соответствии с Трудовым законодательством РФ структура и штатное расписания учреждения разрабатывается и утверждается руководителем конкретного учреждения.

3. Штатное расписание составляется по установленной форме (приложение 1 – 3 к приказу МЗ РФ № 16 от 18.01. 1996 г.) по состоянию на 1 января ежегодно.

4. Наименование учреждения устанавливается в соответствие с номенклатурой эти учреждений (приказ МЗ РФ № от 03.09. 1999 г. № 395 «Об утверждении номенклатуры учреждений здравоохранения»).

5. Порядок расположения структурных подразделений и должностей в них определяется руководителем учреждения.

6. В каждое структурное подразделение должны включаться штатные должности по всем категориям персонала с указанием специальности, начиная с высшего и заканчивая младшим звеном. Должности не относящиеся к медицинским и фармацевтическим, приводятся по немедицинским структурным подразделениям.

7. Общее количество должностей по штатному расписанию должно соответствовать расчетной численности по фонду заработной платы, предусмотренной сметой.

8. В штатном расписании проставляется итоговая численность должностей (численность по штатному расписанию должна корректироваться с численностью по тарификационному списку) в том числе численность должностей врачебного, среднего и младшего персонала и т.д.

9. Должности, по которым предусматривается содержание не полной штатной единицы, указывается в долях.